Вениамин Каверин, «Два капитана» — бестселлер из СССР.

В силу различных исторических, социальных и политических обстоятельств, в современном мире не так уж много внимания уделяют литературе советского периода. Распространено мнение, будто всё искусство в СССР, за редким исключением, создавалось лишь под несмываемой печатью самого махрового соцреализма, а потому нет никакой нужды копаться в этой конъюнктурной писанине (за скобки, разумеется, выносится ряд писателей-диссидентов или авторов, отвергнутых советским мейнстримом).

Безусловно эта позиция обладает рядом недостатков, главный из которых — однобокость и склонность к навешиванию ярлыков. Советская культура (и литература в частности) обладала массой красок, выходящих далеко за рамки соцреалистических штампов — и даже классика соцреализма не всегда выглядит такой беспощадной, какой ее принято изображать.

В контексте романов, рассчитанных на широкие массы читателей, обязательно стоит вспомнить такого писателя как Вениамин Каверин. «Два капитана» полюбились читателям еще в эпоху своей первоначальной публикации (первый том увидел свет в конце 1930-х, а полное издание появилось в 1945-м), но сохраняют свою популярность у многих поколений вплоть до настоящего момента.

Потому сегодня мы вспомним Вениамина Каверина и его «Двух капитанов».

Каверин и «Серапионовы братья»

Вениамин Александрович Каверин (при рождении Зильбер) появился на свет в 1902-м году в семье Абеля Абрамовича Зильбера, капельмейстера 96-го пехотного Омского полка и Ханы Гиршевны Дессон, владевшей рядом музыкальных магазинов.

Благодаря семье и окружению сумел получить хорошее образование в Псковской губернской гимназии. Затем, уже в советские годы, окончил Ленинградский институт восточных языков и историко-филологический факультет ЛГУ.

Как раз в это время Вениамин Александрович начинает интересоваться литературным творчеством и присоединяется к группе «Серапионовы братья» (названной в честь сборника Эрнста Гофмана). 20-е годы в СССР характеризуются активными процессами и экспериментами почти во всех сферах жизни, и культура не становится исключением — здесь цветут всяческие объединения, дискутирующие друг с другом и отстаивающее самые различные теории творчества.

«Меня привел Шкловский, представив не по имени, а названием моего первого и единственного рассказа — «Одиннадцатая аксиома», о котором, по-видимому, знали будущие Серапионовы братья. Потом он ушел, а я откинулся в угол кровати и стал несколько пренебрежительно, как это и полагалось столичному поэту, прислушиваться к разгоравшемуся спору. В нем принимали участие все, кроме плотного молодого человека в гимнастерке и солдатских английских ботинках с зелеными обмотками, который молча слушал, склонив большую голову набок. Это был Всеволод Иванов. Но главными противниками были Федин и юноша, разжигавший «буржуйку», — Лев Лунц, как я узнал вскоре.
Это был спор, не похожий на споры молодых московских поэтов, в которых было что-то случайное, менявшееся от месяца к месяцу. Здесь (это я почувствовал сразу) спор шел об основном — о столбовой дороге нашей литературы. Не знаю, можно ли сравнить его со спором между «западниками» и «славянофилами», но в настойчивом стремлении убедить противника, хотя бы это стоило самой жизни, было что-то очень серьезное, быть может уходящее к истокам этого классического спора.»

Воспоминания В. Каверина в книге «Литератор».

Здесь, в практике и дискуссиях с товарищами, взяв псевдоним, Каверин начал развитие своего творческого метода в литературе. Принадлежность к «Серапионовым братьям», а также дружба с писателем Юрием Тыняновым сформировали у будущего автора «Двух капитанов» определенные вкусы и устремления: во главу угла он предпочитал ставить разработку увлекательного, захватывающего сюжета, через который читателю и сообщается основная идея произведения.

«Я сторонник экстенсивной энергии в искусстве, которая предполагает сюжет, композицию, детали произведения, как бы заранее связанные с той идеей, которую хочет выразить художник»

Из статьи В. Каверина «О кино».

 Такой творческий путь предопределил зарождение замысла романа «Два капитана» — динамичной, стремительной истории, в которой есть и Арктика, и война, и опасные полеты, и героизм.

Каверин, «Два капитана» и любовь советских читателей

По признаниям самого литератора, идея «Двух капитанов» пришла ему в голову после подлинной истории, рассказанной ему знакомым генетиком Михаилом Лобашевым. К тому же окружающая реальность второй половины 1930-х (напомним, это пик сталинских репрессий), видимо, создавала необходимость поисков нравственной почвы под ногами. Так Каверин вспоминал о начале работы над романом в мемуарах «Эпилог», опубликованных уже в 2000-е годы, после его смерти:

«Так или иначе, флаги романтики были подняты над этой реальностью — быть может, иллюзорные, но ведь иллюзии не мешают правде искусства. Иллюзии если не необходимы, так по меньшей мере достаточны, чтобы написать полезный роман. Работая над «Двумя капитанами», я думал о пользе справедливости — вот откуда взялось фантастическое упорство моего героя. В те месяцы и годы, когда несправедливость, недоверие, предательство таились за каждым углом, так важно было воспользоваться объявленными, пусть даже номинально, понятиями благородства и чести.»

 Сюжет «Двух капитанов» рассказывал о нелегкой судьбе мальчишки Сани Григорьева, начавшего свой путь в городке Энске. Он рано теряет практически всю семью и почти сразу после Революции, еще ребенком, приезжает в Москву беспризорничать. Вскоре он попадает в школу-коммуну, которая изменит всю его жизнь. Впереди Григорьева ждет и выбор профессии летчика, и знакомство с массой самых интересных личностей, и встреча будущей большой любви, и особое наваждение. Наваждение это связано с поиском полярной экспедиции капитана Татаринова, пропавшей без вести аж осенью 1913-го года.

Даже сегодня, в XXI веке, история Сани Григорьева и его возлюбленной Кати Татариновой продолжает волновать новых читателей. В том числе роман захватывает и аудиторию, весьма прохладно относящуюся к советскому культурному наследию.

Вполне вероятно, что этому способствуют качества, присущие тексту, который написал Каверин. «Два капитана» (что первый, что второй том) созданы в гармоничном приключенческом стиле, способном заинтересовать как подростка, так и взрослого. Персонажи живые, с четко очерченными характерами, и они развиваются на протяжении всего повествования: на страницах книги мы найдем и Саню, которому хочется подражать за его благородство, упорство и честность; и Катю, воплощающую девушку мечты; и Ромашова, впитавшего такие низкие черты как лицемерие и карьеризм; и многих других.

Сюжет с каждым новым витком предлагает публике все более яркие ситуации. Мы видим начало революции, отраженное через жизнь русской глубинки. Оказываемся в нэповской Москве с ее общественными экспериментами. Бороздим небесные просторы вместе с героями в годы масштабного советского строительства. Наконец, с замиранием сердца следим за тем, как персонажи преодолевают страшные тяготы, принесенные Великой Отечественной войной.

Всё это написано мастерски и с открытой душой.

Не зря «Два капитана» вдохновили многих молодых людей стать полярниками и летчиками. Если такая книга попадет в руки энергичному человеку, она способна вдохновить на великие дела. И, вне всяких сомнений, любому читателю роман напомнит о том, что такое честность и доблесть.

Неужели соцреализм?

Годы выпуска романа невольно заставляют нас задаться вопросом, является ли он представителем «сталинского» соцреализма, столь связанного с казёнщиной и конъюнктурой в художественном творчестве? С точки зрения автора этих строк — нет.

В книге даже почти отсутствуют дежурные для того времени ссылки на Ленина/Сталина/Маркса/Энгельса (а если и встречаются, то всего пару раз). Обошелся Каверин и без восхищения раскинувшейся индустриализацией, перевыполнения пятилетних планов и строительства коммунизма.

«Два капитана» — это романтическая история о торжестве человеческого духа, и она остается таковой по сей день.